Просмотров: 676
При изучении послеродовой депрессии у матерей, приводился такой факт: 8 – 10 % женщин переживают хроническую депрессию.
Надо отметить, что особенности генотипа повышают вероятность депрессий, случай с мамой (описанный в предыдущей статье) показывает, что и социальные и культурные факторы играют в этом немаловажную роль.
Но, продолжая тему, поговорим о том, как же материнская депрессия, влияет на развитие ребенка.
Удовлетворяет ли мать, попавшая в сети такого состояния, как депрессия, потребности малыша?
А ведь наряду с простейшими потребностями в пище, тепле имеются такие, как потребность в новых впечатлениях, в эмоциональном контакте с взрослыми, прежде всего с матерью.
Именно эти потребности младенца чрезмерно утомляют женщин, страдающих этим недугом.
Молодым мамам надо обязательно помнить, что именно первые месяцы жизни – очень важный период восприимчивости, когда малыш особо чувствителен к недостаточным симуляциям органов чувств, и что у него в будущем будет мало шансов восстановить упущенное.
По результатам многих исследований, отзывчивое поведение близких людей, стимулирующее активные действия младенца, способствуют тому, чтобы ребенок изучал внешнюю среду. Соответственно они и приводят к ранним достижениям прогресса в развитии.
А с депрессивной мамой, малыш приобретает ранний негативный опыт.
Вот как описывает Жан Ванье состояние ребенка:
«Ребенок чувствует, что мать не любит и не ценит его. Что он, со всеми своими дарами и способностями, ей не нужен, если ее никогда нет рядом, или мысленно она где-то в другом месте, если она устала, подавлена, слишком занята или встревожена и не может ответить на крик своего ребенка и его нужды чем-либо, кроме гнева и раздражения»
Ребенок очень страдает, если его жажда общения остается без ответа, или, не объясняя причин, с ним отказываются общаться. Разрушенное общение – это мука, отчаяние, страх, это полная потеря доверия к себе.
Многие клиницисты знают, что дети, вскармливаемые грудным молоком депрессивных матерей, грустные, вялые или, наоборот, чрезмерно возбудимые, меньше проявляет яркие положительные эмоции, уровень активности низкий, бывают слишком погружены в себя с недостаточностью внимания, а для ребенка это заметные расстройства.
Как видите, речь идет о серьезной угрозе здоровью: ребенок матери, длительное время находившейся в депрессивном состоянии, во время рождения попадает в ситуацию риска и в дальнейшем, у него может развиться психическое расстройство.
Давайте продолжим рассуждения Жан Ванье, они обоснованы.
«В сердце ребенка, которое так уязвимо, эти страдания усиливаются еще и его собственной раздвоенностью и рождающимися в нем противоречиями. Он начинает сердиться на родителей. В нем может появиться чувство ненависти по отношению к ним. Ребенок ужасается этих агрессивных чувств, и они подтверждают ему, что он плохой. Он пугается сил разрушения, проявляющихся в нем, открывает “чудовище” в себе.
Действительно, как он может ненавидеть и злиться на маму и папу, которые для него – источник жизни, пищи, защиты? Как может он любить и ненавидеть одного и того же человека, желать для него жизни и смерти одновременно, хотеть его близости и отсутствия?
Для ребенка все это слишком тяжело. Эти противоречивые чувства, тоска и вина становятся невыносимыми. Нужно забыть их, подавить, спрятать в мир бессознательного, построить стену между ними и сознанием. Ребенок начинает отгораживаться от этих слишком мучительных эмоций. Если он может, то бросается в мечты, игры и развлечения. Он заполняет чем-нибудь другим сознание, чтобы поскорее забыть, и чтобы жить стало легче. Но эти подавленные, задушенные чувства, полные страданий и противоречий, остаются в глубине его существа, в памяти его плоти и сердца».
Конечно, спасибо господину Ванье за столь лирическое описание состояния ребенка. А я вспомню свои студенческие годы.
Перед началом занятий в нашу «обязанность» входило оказание посильной помощи среднему медперсоналу.
Мы, будущие педиатры, овладевали «секретами» ухода за ребенком: кормили, пеленали, старались создавать эмоциональный контакт.
И нам «практикантам» доставались дети, как принято было говорить – «отказные». Дети из социальных учреждений, таких как детские дома.
В нашу учебную программу не входило изучение психологии ребенка. У нас в фокусе внимания было физическое самочувствие.
И вот тогда меня поражало поведение малышей. Я не знала что именно, но они не совсем были похожи на детей в классическом понимании.
Как я сейчас понимаю, дети были с типичными проявлениями депрессивных состояний.
Жалкий внешний вид, страдальческое выражение лица, зачастую покорно – печальное, иногда застывшее, как маска. Редко кто из этих детей тянулся, или просился на руки.
Впечатление было, что они не слышат и даже не видят, застывший взгляд без моргания веками… Могли отвернуться при приближении, и даже если возьмешь на руки.
Видишь, только им понятное, однообразные и ритмичные движения раскачивания – головой и всем телом.
Некоторые дети были вялыми, тихо лежали в кроватке, не проявляя интереса к окружающему, худенькие, маленький живой комочек.
После посещения этих палат, заметно ухудшалось настроение, как будто я уносила их состояние бессилия и беспомощности…
Но преподавателям мы «рапортовали» не о тех чувствах жалости и тяжести по отношению к брошенным, нелюбимым, нежеланным малышам.
Мы обсуждали о дефиците веса, о температурной кривой, об опрелости и высыпаниях на коже, что у ребенка срыгивания и неустойчивый стул.
Да, все это было, так протекает младенческая депрессия.
Я понимаю, что привела, может быть, крайний вариант проявления этого недуга, в который попал малыш, но мама, если позволяет, ее состояние должна постараться осознать последствия для ребенка и принять меры.
Автор проекта, Майра Сексенбаева
P.S. Специально для вас мы разработали руководство “Как выбрать хорошего врача?”, которое вы можете бесплатно скачать здесь!
